Глобальные игры с Газпромом
10 сентября 2010г. 21:19
Под занавес лета Москва и Киев опять завели переговоры о слиянии Газпрома и Нафтогаза. Но итоговые протоколы двусторонних встреч продолжают пестреть многоточиями. Модель будущей совместной компании ее строители видят по-разному. Газпром фактически добивается поглощения "Нафтогаза Украины", в самой же НАК предпочитают ограничиться обменом отдельными активами.
В последнюю декаду августа министр топлива и энергетики Украины Юрий Бойко и председатель правления Нафтогаза Евгений Бакулин зачастили в Москву. Два приема в Газпроме с недельным интервалом – для этого были нужны веские причины. Тем более что еще длился сезон отпусков, а до отопительного сезона оставалось более 1,5 месяца. Но причины все-таки имелись.
Украинские ходоки спешили утрясти с Газпромом схему возврата компании RosUkrEnergo газа, экспроприированного у нее в начале 2009 года правительством Тимошенко и подлежащего возмещению, согласно решению Стокгольмского арбитража. А в российском газовом концерне решили воспользоваться случаем, чтобы напомнить об инициативе Киева двухгодичной давности по обмену активами в газовой сфере, и дали понять, что пора от слов переходить к делу.
Впервые идея создать на базе Газпрома и Нафтогаза нечто цельное возникла почти три года назад, когда Ю.Бойко первый раз возглавил Минтопэнерго Украины. До этого фантазии сторон ограничивались исключительно газотранспортным консорциумом. Но в феврале 2008 Владимир Путин, тогда еще президент России, заявил, что получил из Киева предложения более глобальные, которые предусматривают обмен активами двух компаний, доступ украинских добытчиков к месторождениям в России, а российских газоэкспортеров – к украинской трубе.
Тогда это откровение Путина наделало много шума в Украине, и единственный из чиновников высшего ранга, кто не поспешил отрицать наличие инициативы об обмене активами имела, был именно Ю.Бойко. Впрочем, развиться ей все равно не дали. По горячим следам Верховная Рада приняла закон о запрете на какие бы то ни было сделки, ведущие к отчуждению объектов отечественной газотранспортной системы.
Сегодня в Москве считают, что правящей коалиции по силам упразднить этот закон. Соответствующий законопроект в парламенте действительно существует. Однако ход ему дадут не раньше, чем Газпром и Нафтогаз принципиально договорятся об условиях объединения. Впрочем, обойти этот закон можно не обязательно через парламент, но и другим путем – посредством модернизации украинской газотранспортной системы, хотя этот путь, несомненно, длиннее и дороже.
А суть его в том, чтобы перенести опыт совместного предприятия "Газтранзит", которое уже давным-давно работает на участке газопровода Ананьев – Измаил, на всю национальную газомагистральную сеть. Российский партнер, или новая компания на базе Нафтогаза и Газпрома, за собственный счет обновляет парк компрессорных станций на магистральных газопроводах страны, постепенно получая контроль над всей ГТС. При этом буква закона формально соблюдена, так как трубы остаются в собственности государства, но без КС они не более чем груда металла, закопанного в землю. Новые же "компрессорки" являются имуществом того, кто их установил.
Но пока между Газпромом и Нафтогазом существуют серьезные разногласия, они не видят смысла лишний раз будоражить общественность техническими деталями воссоединения. А о том, что переговоры продвигаются непросто, свидетельствуют совершено разные подходы к их освещению по обе стороны границы. В Киеве предпочли бы вообще умолчать о московских вояжах Ю.Бойко и Е.Бакулина, поскольку никакого прогресса нет. Но после двух бесплодных раундов нервы, похоже, не выдержали у главы Газпрома. Алексей Миллер сделал в телеэфире неожиданное заявление: мол, в случае объединения его компании и Нафтогаза украинцы смогут покупать газ по той же цене, что и россияне. Это стало неожиданностью даже для руководства украинского ТЭК, которое считало, что афишировать переговоры пока рано. А возможно, и для В.Путина, который высказал мнение, что после харьковских соглашений по ЧФ РФ лимит уступок для Украины относительно газовых цен исчерпан.
Зато выступление А.Миллера четко показывает, что Газпром сегодня более заинтересован в слиянии, чем Нафтогаз. Причем его главе этот альянс видится самого что ни на есть глобального масштаба. Предложение о дешевом социальном газе следует понимать так: одна компания – одна цена. Правда, у этой приманки, как у сильнодействующего болеутоляющего, есть целый ряд побочных эффектов, не учитывать которые было бы непростительной ошибкой. Во-первых, по самым смелым оценкам, активы Нафтогаза равны только 13% стоимости активов Газпрома. То есть украинские представители на политику новообразованной структуры будут иметь не больше влияния, чем сейчас на Газпром влияет немецкий Ruhrgas, формально владеющий пакетом в примерно 6% газпромовских акций.
Во-вторых, зарегистрирован этот Газпром-Нафтогаз, скорее всего, будет в Москве, а значит, и основная масса налогов с его заработков будет оседать в России. В-третьих, российское правительство взяло курс на постепенное выравнивание внутренних и внешних цен на энергоносители, следовательно, уже через 2-3 года никакой социальной цены на газ в России не останется. В конце концов, переход Нафтогаза целиком под контроль Газпрома не слишком по вкусу и самому Ю.Бойко, и близкому к нему бизнесмену Дмитрию Фирташу. Они готовы уступить соседям бразды правления украинской ГТС, но категорически против того, чтобы пускать Газпром на внутриукраинский рынок газа, считая его своей неприкасаемой вотчиной.
Еще один объект противоречий, мешающий переговорам об объединении, – Черноморский шельф. Украинское предложение сводится к тому, чтобы под юрисдикцию совместной компании попадали лишь те шельфовые площади, которые одновременно находятся в водах России и Украины, самая перспективная из них – Палласа. В Газпроме же хотели бы получить доступ ко всему шельфу, видя в нем неплохую (хотя бы частичную) замену своим истощающимся месторождениям в Сибири.
Есть вопросы и к перечню тех мест добычи, куда Газпром готов допустить украинских коллег. К нему относится и ряд месторождений в Калмыкии и Астраханской области России (на них в свое время положил глаз Д.Фирташ, но закрепиться там так и не смог), и полярные залежи (например, Береговое месторождение в Ямало-Ненецком округе, где Газпрому принадлежит 51% прав на разработку). Однако и те, и другие требуют значительных капиталовложений. Такими недрами, куда можно прийти и сразу качать газ, Газпром делиться не готов. Вот и возникает диссонанс: Газпром, получив доступ к украинской ГТС, сможет получать прибыли практически сразу, а Нафтогазу своей выгоды от месторождений в России придется ждать по крайней мере несколько лет.
В итоге выстроить сбалансированную схему обмена активами сторонам пока не удается. И такая пробуксовка все больше раздражает россиян. Ведь объединение с Нафтогазом помогло бы Газпрому убить сразу двух зайцев. Во-первых, с достойным лицом выйти из дорогостоящих трубопроводных проектов, предпринятых с целью обхода Украины, в первую очередь, Южного потока, хотя и с Северным потоком тоже далеко не все радужно. В Москве понимают, что новые трубы в близкой перспективе могут оказаться невостребованными.
Во-вторых, повысить свой авторитет в глазах европейских клиентов, которые все больше теряют интерес к российскому газу. Если в 2008 году доля ресурса Газпрома на рынке ЕС составляла 28,5%, то в 2009 – уже 26,3%, а в 2010 может опуститься ниже 25%. Более того, Польша и страны Балтии начали предпринимать активные действия, чтобы выдавить Газпром из состава компаний, управляющих их газопроводными сетями. На этом фоне подчинение украинской ГТС стало бы серьезной победой российского газового концерна. Благодаря ей можно было бы развернуть целую пиар-кампанию в Евросоюзе относительно надежности транзита, повысить капитализацию компании и даже несколько снизить отпускные цены за счет экономии на транспортных издержках.
Ярослав Ярош
В последнюю декаду августа министр топлива и энергетики Украины Юрий Бойко и председатель правления Нафтогаза Евгений Бакулин зачастили в Москву. Два приема в Газпроме с недельным интервалом – для этого были нужны веские причины. Тем более что еще длился сезон отпусков, а до отопительного сезона оставалось более 1,5 месяца. Но причины все-таки имелись.
Украинские ходоки спешили утрясти с Газпромом схему возврата компании RosUkrEnergo газа, экспроприированного у нее в начале 2009 года правительством Тимошенко и подлежащего возмещению, согласно решению Стокгольмского арбитража. А в российском газовом концерне решили воспользоваться случаем, чтобы напомнить об инициативе Киева двухгодичной давности по обмену активами в газовой сфере, и дали понять, что пора от слов переходить к делу.
Впервые идея создать на базе Газпрома и Нафтогаза нечто цельное возникла почти три года назад, когда Ю.Бойко первый раз возглавил Минтопэнерго Украины. До этого фантазии сторон ограничивались исключительно газотранспортным консорциумом. Но в феврале 2008 Владимир Путин, тогда еще президент России, заявил, что получил из Киева предложения более глобальные, которые предусматривают обмен активами двух компаний, доступ украинских добытчиков к месторождениям в России, а российских газоэкспортеров – к украинской трубе.
Тогда это откровение Путина наделало много шума в Украине, и единственный из чиновников высшего ранга, кто не поспешил отрицать наличие инициативы об обмене активами имела, был именно Ю.Бойко. Впрочем, развиться ей все равно не дали. По горячим следам Верховная Рада приняла закон о запрете на какие бы то ни было сделки, ведущие к отчуждению объектов отечественной газотранспортной системы.
Сегодня в Москве считают, что правящей коалиции по силам упразднить этот закон. Соответствующий законопроект в парламенте действительно существует. Однако ход ему дадут не раньше, чем Газпром и Нафтогаз принципиально договорятся об условиях объединения. Впрочем, обойти этот закон можно не обязательно через парламент, но и другим путем – посредством модернизации украинской газотранспортной системы, хотя этот путь, несомненно, длиннее и дороже.
А суть его в том, чтобы перенести опыт совместного предприятия "Газтранзит", которое уже давным-давно работает на участке газопровода Ананьев – Измаил, на всю национальную газомагистральную сеть. Российский партнер, или новая компания на базе Нафтогаза и Газпрома, за собственный счет обновляет парк компрессорных станций на магистральных газопроводах страны, постепенно получая контроль над всей ГТС. При этом буква закона формально соблюдена, так как трубы остаются в собственности государства, но без КС они не более чем груда металла, закопанного в землю. Новые же "компрессорки" являются имуществом того, кто их установил.
Но пока между Газпромом и Нафтогазом существуют серьезные разногласия, они не видят смысла лишний раз будоражить общественность техническими деталями воссоединения. А о том, что переговоры продвигаются непросто, свидетельствуют совершено разные подходы к их освещению по обе стороны границы. В Киеве предпочли бы вообще умолчать о московских вояжах Ю.Бойко и Е.Бакулина, поскольку никакого прогресса нет. Но после двух бесплодных раундов нервы, похоже, не выдержали у главы Газпрома. Алексей Миллер сделал в телеэфире неожиданное заявление: мол, в случае объединения его компании и Нафтогаза украинцы смогут покупать газ по той же цене, что и россияне. Это стало неожиданностью даже для руководства украинского ТЭК, которое считало, что афишировать переговоры пока рано. А возможно, и для В.Путина, который высказал мнение, что после харьковских соглашений по ЧФ РФ лимит уступок для Украины относительно газовых цен исчерпан.
Зато выступление А.Миллера четко показывает, что Газпром сегодня более заинтересован в слиянии, чем Нафтогаз. Причем его главе этот альянс видится самого что ни на есть глобального масштаба. Предложение о дешевом социальном газе следует понимать так: одна компания – одна цена. Правда, у этой приманки, как у сильнодействующего болеутоляющего, есть целый ряд побочных эффектов, не учитывать которые было бы непростительной ошибкой. Во-первых, по самым смелым оценкам, активы Нафтогаза равны только 13% стоимости активов Газпрома. То есть украинские представители на политику новообразованной структуры будут иметь не больше влияния, чем сейчас на Газпром влияет немецкий Ruhrgas, формально владеющий пакетом в примерно 6% газпромовских акций.
Во-вторых, зарегистрирован этот Газпром-Нафтогаз, скорее всего, будет в Москве, а значит, и основная масса налогов с его заработков будет оседать в России. В-третьих, российское правительство взяло курс на постепенное выравнивание внутренних и внешних цен на энергоносители, следовательно, уже через 2-3 года никакой социальной цены на газ в России не останется. В конце концов, переход Нафтогаза целиком под контроль Газпрома не слишком по вкусу и самому Ю.Бойко, и близкому к нему бизнесмену Дмитрию Фирташу. Они готовы уступить соседям бразды правления украинской ГТС, но категорически против того, чтобы пускать Газпром на внутриукраинский рынок газа, считая его своей неприкасаемой вотчиной.
Еще один объект противоречий, мешающий переговорам об объединении, – Черноморский шельф. Украинское предложение сводится к тому, чтобы под юрисдикцию совместной компании попадали лишь те шельфовые площади, которые одновременно находятся в водах России и Украины, самая перспективная из них – Палласа. В Газпроме же хотели бы получить доступ ко всему шельфу, видя в нем неплохую (хотя бы частичную) замену своим истощающимся месторождениям в Сибири.
Есть вопросы и к перечню тех мест добычи, куда Газпром готов допустить украинских коллег. К нему относится и ряд месторождений в Калмыкии и Астраханской области России (на них в свое время положил глаз Д.Фирташ, но закрепиться там так и не смог), и полярные залежи (например, Береговое месторождение в Ямало-Ненецком округе, где Газпрому принадлежит 51% прав на разработку). Однако и те, и другие требуют значительных капиталовложений. Такими недрами, куда можно прийти и сразу качать газ, Газпром делиться не готов. Вот и возникает диссонанс: Газпром, получив доступ к украинской ГТС, сможет получать прибыли практически сразу, а Нафтогазу своей выгоды от месторождений в России придется ждать по крайней мере несколько лет.
В итоге выстроить сбалансированную схему обмена активами сторонам пока не удается. И такая пробуксовка все больше раздражает россиян. Ведь объединение с Нафтогазом помогло бы Газпрому убить сразу двух зайцев. Во-первых, с достойным лицом выйти из дорогостоящих трубопроводных проектов, предпринятых с целью обхода Украины, в первую очередь, Южного потока, хотя и с Северным потоком тоже далеко не все радужно. В Москве понимают, что новые трубы в близкой перспективе могут оказаться невостребованными.
Во-вторых, повысить свой авторитет в глазах европейских клиентов, которые все больше теряют интерес к российскому газу. Если в 2008 году доля ресурса Газпрома на рынке ЕС составляла 28,5%, то в 2009 – уже 26,3%, а в 2010 может опуститься ниже 25%. Более того, Польша и страны Балтии начали предпринимать активные действия, чтобы выдавить Газпром из состава компаний, управляющих их газопроводными сетями. На этом фоне подчинение украинской ГТС стало бы серьезной победой российского газового концерна. Благодаря ей можно было бы развернуть целую пиар-кампанию в Евросоюзе относительно надежности транзита, повысить капитализацию компании и даже несколько снизить отпускные цены за счет экономии на транспортных издержках.
Ярослав Ярош
Источник: http://minprom.ua/
Просмотров: 1184
Читайте также
 |
Кабмин ввел новые правила, по которым украинцам предоставляется субсидия при оплате коммунальных услуг. К 1 июля эти тарифы должны подняться примерно на 40%. Мы выяснили, кто теперь может получить скидку.
09 апреля 2014г.
|
 |
Цены на жилье формируются в Украине по тому же принципу, что и цена на все остальные продукты – ее определяет спрос, - об этом рассказал Лев Парцхаладзе, глава Конфедерации строителей Украины.
15 ноября 2013г.
|
 |
Как столичная власть распределит бюджет столицы — 1,7 млрд грн. Картина вырисовывается достаточно хорошая, правда, есть один нюанс - скоро выборы.
31 января 2013г.
|
Все новости рубрики Экономика